На самом деле, имея дело с ангелами, важно понять: их святость не имеет ровным счетом ничего общего с добротой, милосердием и пониманием. В конце концов, они сохранили свои крылья лишь потому, что выполняли букву приказа, а не его дух. Им велели любить людей - и они любили, ничего, впрочем, не делая и никоим образом им не помогая. Богу виднее, в конце концов.

Но теперь что-то произошло. Что-то, из-за чего ангелы ринулись на землю, что-то, из-за чего сейчас на улицах Лондона можно встретить посланца Небес. Но будет по меньшей мере глупо считать, что он проявит понимание - ангелы мыслят по-другому, чувствуют по-другому и видят по-другому. И подвергаются жестокому наказанию, попытавшись понять людей и принять их.

Ангелы делятся на две больших разновидности: те, кто сохранили святость (именно о них чаще всего говорят просто "ангелы") и те, что пали, потеряв свои крылья. Важно понимать, что падение произошло задолго после похода Люцифера - потому что последовавшие за ним ныне являются демонами.

Ангел, сохранивший святость, больше всего напоминает статую - внушающую благоговейный трепет и восхищение совершенством своих черт, но, тем не менее, не живую. Это ощущение еще сильнее подкрепляется абсолютной безэмоциональностью и рациональностью, полной подчиненностью всех действий логике. Разумеется, ни о какой любви или подобии эмоциональной привязанности можно и не говорить. Чем больше времени ангел проводит рядом с людьми, чем больше он узнает о них и чем больше становится лично заинтересованным в жизни Лондона - тем больше риск падения.

Способности ангела и его чудодейственные возможности меняются в зависимости от его ранга в небесном обществе, но общие характерные черты остаются неизменными.

"Признание" - смертный, разговаривающий с ангелом, не может лгать, глядя в его кристально чистые глаза. И утаить что-то, равно как и умолчать, тоже не может. Он будет отвечать на все вопросы посланца Небес с максимальной откровенностью, а потом, если никто ему об этом разговоре не напомнит, даже не сможет понять, что вообще происходило. При этом человек признает и примет все свои страхи, пороки, добродетели, сильные и слабые стороны.

"Прославление" - ангел может наполнить сердца окружающих его людей мужеством, заставив их забыть о страхах и отринуть ненависть. Используя эту способность, Нефилим может даже вывести вампира из состояния всепоглощающего голода или погасить ярость толпы, секунду назад больше всего желавшей линчевать ведьму.

"Метка Господня" - зная имя того, на ком он хочет использовать эту способность, ангел в состоянии произнести определенное благословение, на свой выбор. Допустим, "да не останешься ты голодным". Следующее существо, встретившее благословенного и заговорившее с ним, испытает острое желание осуществить то, что написано на метке.

Кроме того, ангелы обладают крыльями примерно в две трети их роста, которые могут появляться по их желанию.

Серьезным недостатком является то, что ни один ангел не может ослушаться

Падшие ангелы.

Те из Нефилим, что слишком заинтересовались делами людей и потеряли свою отстраненность - потеряли намного больше. Они потеряли крылья, они потеряли доступ к Небесам, они потеряли благосклонность Господа - можно даже сказать, что они потеряли самих себя, став смертными. Разумеется, далеко не до конца - в них осталось что-то неуловимое, что-то, заставляющее окружающих по-прежнему ими восхищаться. Разве что благородный и отважный ангел с орлиными крыльями, пав, начал производить впечатление безжалостного тирана - но это уже такие нюансы, правда?

Несмотря на то, что большая часть из способностей Падшего изменилась до неузнаваемости - к примеру, ангел, внушавший смертным то, что убивать нехорошо, теперь будет провоцировать в них вспышки агрессии и жажды насилия.

Их крылья вырваны архангелами, и души их переполнены отчаянием и ненавистью к Небесам. Но почему тогда среди инквизиторов так много Падших? Хотят ли они по прежнему бороться со злом? Или на то есть какая-то другая причина? Никто, кроме них самих, не может ответить на этот вопрос.

Общие способности Падших дублируют способности их светлых собратьев, с упомянутой выше разницей.