- Мастер-Инквизитор, корабли Норвегии...
- Я знаю.
Беккет стоял возле окна и смотрел в небо. Волосы Великого Инквизитора разметались по плечам, а на лице невозможно было прочитать ни единой эмоции. Где-то за облаками, там, высоко-высоко, шел бой. Яростный, жестокий и совершенно бессмысленный. Гэбриел была там. А Беккет был здесь. Он, пожалуй, слишком редко говорил самому преданному из своих союзников, насколько этот самый союзник дорог для него - и в такие секунды до безумия, до ледяных мурашек вдоль позвоночника боялся ее потерять. Храмовник вспоминал звуки ее голоса, то, как она приподнимает подбородок, когда поет - и боялся. Впрочем, Беккет также понимал и то, что сейчас ничего не может с этим сделать, а Гэбриел наверняка сможет и сама за себя постоять.
Великий Инквизитор тяжело повернулся к вошедшему, роняя пряди на глаза. Отец Дейн был хорошим человеком. Беспрекословно выполняющим приказы, но при этом сохранивший те остатки человечности, за которые все здесь цеплялись, как утопающий за соломинку. Беккет потянулся, с хрустом разминая плечи. Время слов и проповедей определенно закончилось. Пришло время мечей, время глада и крови. Все боятся, такова уж человеческая природа. И кто, если не глава города, должен подавать пример людям?
- Сколько?
- Примерно десяток, есть тяжелый крейсер.
Беккет фыркнул, на долю секунды потеряв такое желанное и недостижимое самообладание.
- "Один", что ли? В рот мы ебали их крейсер. Я ставлю десять золотых гиней на то, что его собьют в считанные секунды. Не надо бы недооценивать противника, но их главнокомандующий - страшный идиот. Зуб даю, они пошли клином, выставив крейсер вперед. Наш флот сосредоточит на нем огонь, и...
Тугая волна воздуха, чувствовавшаяся даже в здании, и далекий гул где-то в загородных районах, прервал Великого Инквизитора. Отец Дейн, высокий и болезненно худощавый, инстинктивно прикрыл ладонью голову.
- Твою ж...
- Где-то в Хиллингдоне. Если б это был наш флагман - даже здесь бы стекла повылетали, так что это их драндулет...сдулся.
Беккет ухмыльнулся, демонстрируя неровные клыки. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что далеко не все его шутки были хотя бы забавными, но иногда просто не мог сдержаться. Дейн, очевидно, не находил ситуацию сколько-нибудь смешной и располагающей к упражнениям в остроумии:
- Владыка, там же лагерь беженцев, которых в город не пустили! Жертвы будут...
- Вот и отлично. Отец Дейн, созывайте тех из наших идиотов, кто еще не пялится в небеса, разинув рот. Пусть разворачивают зенитки, только, ради всего святого, не как в прошлый раз - "Святого Бенедикта" все еще ремонтируют. Уж не знаю, было ли это глупым предательством или предательской глупостью.
Инквизитор, кажется, пытался что-то сказать, но Беккет прервал его властным взмахом руки.
- И нет, меня не интересует лагерь ваших треклятых беженцев. Если их не пропустили дальше КПП - на то были веские причины, и Вам, отец Дейн, тоже не помешало бы так считать. Я на вышки, крыша для их стрелков сейчас цель послаще борделя в Амстердаме для моряка, который два года на сушу не сходил. Выполняйте.
И, сорвав с вешалки, которая видела еще Георга Третьего, свой потрепанный дорожный плащ, Великий Инквизитор быстрым шагом покинул гостиную. Его не покидало дурное предчувствие - жалких десять кораблей против всего Британского флота, да еще и выкинуть один из лучших своих крейсеров? Слишком глупо для серьезных боевых действий, слишком много потерь для отвлекающего маневра. Тогда что, черт подери, это вообще было?..
